Весенняя осень
	Подраздел: Cтатьи об Австралии | Австралия
	Страницы: 12345

Движение по Параматте – лучший способ познакомиться с историей жилищного строительства. Когда-то дома были простые, царил георгианский стиль с полной симметрией и отсутствием «выкрутасов» – как у жителей туманного Альбиона. Но вот наступил новый этап: бывшие английские колонии объединились в Федерацию. На волне патриотизма родилось новое направление: «федерейшн-стайл». Оззи хотели внешне показать, что они уже не каторжники, что живут вполне самостоятельно и имеют собственные вкусы. Появились «архитектурные излишества»: срезанные углы, башенки, нависающие входы, многослойные крыши – в общем, стала царить полная эклектика. Особенно непривычно смотрятся дома, имеющие несколько фронтонов, обращенных в разные стороны и не похожих друг на друга. Ведущие архитекторы пишут: зачем нам это старье, нам это не нравится, нужно много стекла, чтобы пускать в дома солнце и тепло. Но сиднейцы не спешат менять дома, построенные в стиле федерации, на более современные. Они предпочитают жить в тени и естественной, а не кондиционированной прохладе.

Чаще всего об Австралии пишут как о «стране наоборот», о «затылке земного шара». Здесь, мол, все перевернуто вверх ногами, люди живут под созвездием Южного Креста и никогда в жизни не видели Большой Медведицы. Месяц перевернут рогами вверх, Север у экватора, Юг у полюса, в августе зима, а в декабре – лето. На самом деле ничего этого не чувствуется, и сейчас, в мае, австралийская осень воспринимается как наша типичная весна: иногда так же накрапывает дождик, цветет акация, а местное дерево джакаранда усыпано белыми колокольчиками, словно черемуха цветами.

В Сиднейском ботаническом саду представлены уникальные экземпляры, произрастающие только на этом материке. Но подробный рассказ об австралийской флоре – отдельная песня. Сейчас просто пройдемся по парку, вдыхая ароматы акаций и эвкалиптов, и остановимся на самом краю уходящего в море мыса. Отсюда открывается потрясающий вид на залив. В свое время жена губернатора-реформатора, миссис Маккуори, приказала вырубить в скале кресло, чтобы она могла сидеть в нем каждый вечер и наслаждаться заходом солнца. Зрелище действительно сильное: водная гладь играет разноцветными бликами, словно стеклышками калейдоскопа.

Огибая на катере бухту вправо, можно увидеть дворцы самых богатых и известных австралийцев. Про них сплетничают, ими восхищаются, их взбалмошные поступки обсуждают в прессе. Вся страна переживает за семидесятилетнего Руперта Мэрдока, который к концу нынешнего года готовится стать отцом. На лавочках обсуждают проблему: то ли Том Круз в очередной раз бросил Николь Кидман, то ли она сама ушла от него. За кружкой пива говорят о новом увлечении Ника Кэйва, который теперь не только исполнитель баллад и писатель, но и астролог. Конечно, никого из небожителей так просто с воды не увидишь – зато можно в деталях разглядеть белоснежные фасады и мраморные колонны их многомиллионных особняков. Последние годы считается, что иметь дом на берегу Сиднейского залива более престижно, чем даже на Майами-бич.

По левую сторону от «кресла Маккуори» находится одно из самых удивительных сооружений на всей планете – Сиднейский оперный дом. В 1947 году в газетах был объявлен конкурс на лучший проект будущего театра. Среди 228 заявивших о себе архитекторов выбор пал на 38-летнего датчанина Йорана Утзона. Он, правда, не смог приложить детального плана, только вчерне обрисовал свой авангардный замысел – поставить на попа гигантские половинки апельсинов, ярко-оранжевые, на фоне синей океанской воды. Проект отвечал пожеланиям учредителей, а кроме того, он был самым дешевым – 7 миллионов долларов – и самым быстрым по срокам. Предполагалось уложиться в три года.

Уже во время строительства Утзон отказался от первоначальной идеи и превратил половинки апельсинов в раздутые паруса – символ того, что любой австралиец, или его предок, прибыли из—за моря. Потом выяснилось, что архитектор не предусмотрел автостоянку перед театром, но на критику он ответил, что перед Парфеноном ее тоже не было. Обещанные вначале три года и 7 миллионов ушли только на фундамент. На сиднейском фасаде зияла брешь огромного котлована, а денег на продолжение стройки не было. Тогда правительство учредило лотереи и облигации, прибыль от которых шла на Оперу, а покупку театральных билетов стало засчитывать как уплату налогов. Так, с миру по нитке, наскребли необходимые 110 миллионов, но дело затянулось на 14 лет.

В 1974 году на открытие Дома приехала британская королева. В исполнении лучших мировых певцов на русском языке звучала опера Прокофьева «Война и мир».

Страницы: 12345