В этом доме родился Галилей, здесь Байрон написал "Дон Жуана", там жил Пуччини, этот фасад расписал Вазари. Свыкнувшись с ожившими страницами альбома по искусству Возрождения (раздел Проторенессанс), мы лениво крутили головой. Пока не остолбенели. К ногам падала башня. Желтая, как потускневшая от времени кость, вся в узорах колонн и арок, она кренилась на краю зеленого газона, аккуратно уставленного необыкновенно красивыми зданиями, будто построенными великаном, решившим вечером сыграть в мраморный конструктор. Piazza dei Miracoli - Площадь чудес. Башня стала падать еще во время строительства, и вот уже восемь веков ее поддерживают в более-менее вертикальном положении. В последнее время придумали какой-то новый способ укрепить стены и, говорят, скоро опять откроют для публики. Мы выбрали для осмотра из четырех других музеев на площади тот, где было поменьше народу. И не пожалели. Даже Даниеле нашел кое-что новенькое. Точнее, потерянное - статую знаменитого математика Фибоначчи. Скульптура некоторое время назад исчезла из городского парка, и Даниеле безуспешно искал ее, даже звонил в мэрию - ведь все математики, приезжая в Пизу, непременно требовали увидеть своего предшественника, который познакомил Европу с арабскими цифрами. Оказалось, Фибоначчи кто-то тихонько переставил в Кампосанто, и, пока мы в восторженном ужасе рассматривали фреску "Триумф смерти", Даниеле наслаждался сигарой и вновь обретенным древним коллегой. Которого, кстати, иногда называют Леонардо из Пизы.
Винчи
Леонардо да Винчи значит Леонардо из Винчи. И это самое Винчи было у нас под боком. Портье сказал, что надо просто выехать за ворота отеля, свернуть на первом светофоре налево, откуда ехать по "паэза страда" до указателя на Винчи. До самого возвращения я смаковала это "паэза" - красиво-то как. Дома, посредством словаря, выяснилось, что "paese" на самом деле просто "деревня" и пишется, в отличие от "поэзии", через "а". Впрочем, родство этих двух слов в Италии никакого сомнения не вызывает. Деревушка Винчи на холме - две улицы, замок, небольшая площадь с домом, полностью увитым диким виноградом, пара кафе и три-четыре траттории. Замок - музей Леонардо, где собраны чудесные механизмы, изобретенные им и выполненные потом по его чертежам велосипед, вертолет, подводная лодка. Хотя, судя по экспозиции, в основном он конструировал прессы для оливок и винограда. Леонардо был самоучкой и к тому же левшой. Ему казалось удобнее писать наоборот: рукопись можно нормально прочесть только через отражение в зеркале. Этот великий фантазер мало что доводил до конца - не только картины, статуи, дела, книги, но даже и отдельные фразы. Ему было скучно заканчивать предложение, и он часто ставил прочерк, отточие и только однажды, почувствовав необходимость дать объяснение обрыву мысли, написал: "закончу потом - похлебка стынет". Микеланджело, родившийся тоже неподалеку, в Тоскане, писал, что его ум развился благодаря прекрасным пейзажам и свежему альпийскому воздуху, которым он дышал в детстве. Что ж - это единственно возможное объяснение.
Поджо-а-Кайяно
Гениев стало меньше: воздух не так свеж. Нам даже встретилась зловонная итальянская промзона, что-то вроде нашей Капотни. С той только разницей, что в центре ее, как в груде мусора, содержалась жемчужина - прекрасный дворец Поджо-а-Кайяно, построенный и украшенный под руководством самого Лоренцо Великолепного. "Бьянка", - подвела меня служительница музея за руку к портрету необыкновенной красавицы с прекрасными пепельными волосами, голубыми глазами и тонким злым ртом. Юная знатная венецианка Бьянка Капелла бежала из дому с бедным флорентийцем. Любовь быстро прошла: избранник был слишком беден, а бедность не способствует семейной жизни. Так бы Бьянка и состарилась от нищеты, с горечью вспоминая свое родное палаццо, если бы ее не заметил случайно на улице тосканский герцог Франческо. Он влюбился в Бьянку с первого взгляда и попросил своего камердинера свести знакомство с ее семьей. План удался. Через некоторое время девушку привезли во дворец, где герцог открыл перед ней дверцы шкафов с нарядами и ларцы с драгоценностями, которые предлагал в обмен на любовь. Бьянка не устояла. Это была женщина неистовых страстей - касалось ли дело любви или власти. Ради них она была готова убивать. В конце концов Бьянка стала законной женой тосканского герцога, и единственное, что портило ей жизнь, - бездетность. Все богатства должны были со временем перейти к ненавистному брату герцога Фердинанду. После нескольких неудачных покушений Бьянка пригласила зятя в Поджо-а-Кайяно на охоту и собственноручно приготовила в знак уважения к нему пирожные.