Бронзовая девушка с поджатым хвостом
	Подраздел: Cтатьи о Дании | Дания
	Страницы: 123

Бронзовый памятник Гансу Христиану Андерсену в Копенгагене стоит в публичном парке, на фоне грациозного розового замка Розенборг, в виду грациозно загорающих на газонах розовых тел без лифчиков. Сказочник глядит поверх голов, книга в левой руке, а правая с растопыренными пальцами протянута словно для благословения или успокоения. Похоже на жест маршала Жукова у Исторического музея в Москве, которого за это прозвали в народе "нормалек". Другой копенгагенский Андерсен не столь возвышен, наоборот, доступен: на бульваре своего имени, у ратушной площади, вровень с пешеходами, растопырив колени, смотрит на увеселительный парк Тиволи.

Меланхолические сказки и истории, постоянные жалобы в переписке и мемуарах "Сказка моей жизни", биографии, написанные под их влиянием - все выстраивает образ страдальца, пробивающегося в своей родной стране сквозь непонимание, непризнание, оскорбления и насмешки. Но трудно представить более счастливую писательскую судьбу. С юности окруженный поклонниками и меценатами, издавший первую книгу в семнадцать лет, ставший мировой суперзвездой задолго до сорока, живший с тридцати только на литературные заработки и стипендии, друживший с великими писателями, ласкаемый и награждаемый монархами, проведший старость в славе и почете.

Разумеется, над ним смеялись: например, барышни легкого поведения из Тиволи над его потешной внешностью - длинный нос, невероятная худоба, огромные ступни, несоразмерные руки. То-то Андерсен был едва ли не единственным копенгагенцем, которому не понравился открытый в 1843-м и известный теперь на весь мир парк развлечений, Диснейленд XIX века. По сей день датские провинциалы часто приезжают не столько в Копенгаген, сколько в Тиволи: парк напротив вокзала, через улицу.

Вообще в Копенгагене царит дух веселья, делающий городскую толпу одной из наиболее ярких на европейском севере, с частыми вкраплениями замечательных датских красавиц. Толпу лучше всего наблюдать на Строгете - самой длинной пешеходной улице континента. Здесь фланируют, пляшут, поют и гроздьями сидят вокруг фонтанов. От шумной ратушной площади Строгет тянется к открытому пространству перед дворцом Кристианборг, завершаясь просторной Новой королевской площадью, выходящей к портовому району Пюхавен. Все нараспашку.

Этот путь можно проследить по андерсеновской сказке "Калоши счастья". Все названия - те же. Но в Копенгагене нет уюта, одушевляющего материальный мир сказок. И есть сомнения - был ли таким город эпохи Андерсена? Как раз на том отрезке Строгета, который и сейчас именуется Остергаде (в русском переводе сказки - Восточная улица), размещались городские бордели, последний закрылся в первый год ХХ века. В здешнем музее эротики - лучшем в мире, тут же на Строгете, неподалеку от богословского факультета, - я разглядывал фотографии шлюх с клиентами-моряками, в чьей повадке почудилось что-то знакомое. Вгляделся в надписи на бескозырках - "Верный".

К городу у Андерсена отношение было, что называется, смешанное.

Он считал день своего прибытия из родного Оденсе в Копенгаген - 6 сентября 1819 года - важнейшим в жизни и праздновал наряду с днем рождения.

Первая популярная книга - это целиком основанная на копенгагенской топографии повесть "Прогулка пешком от Хольмского канала до острова Амагер". Я по этому пути прогулялся. На острове Амагер сейчас аэропорт и, как прежде, старинный рыбацкий поселок Драгр, где полным-полно шведов: изнуренные антиалкогольный борьбой, они приезжают на пароме из Мальме за дешевой выпивкой, благо через Зунд - полчаса и семь долларов туда-обратно.

Без Копенгагена немыслимы многие андерсеновские сказки - не только "Калоши счастья" или "Капля воды", где город есть сюжет, но и, скажем, хрестоматийное "Огниво": "У собаки глаза - каждый с Круглую башню". Взгляд истинного писателя, сумевшего увидеть не фронтально, а в сечении башню XYI века, одну из главных достопримечательностей Копенгагена, известную еще и тем, что на нее в 1716-м въехал верхом Петр Великий.

Андерсен знал город досконально и, судя по пристальному вниманию, любил, как и страну: его стихотворение "Дания, моя родина" до сих пор учат наизусть в школах. Но - как часто бывает - переносил на Копенгаген вину за свои беды.

Страницы: 123