Театр на фоне маковых полей
	Подраздел: Cтатьи о Турции | Турция
	Страницы: 12

Неведомый ювелир заключил ее в серебро в то мгновенье, когда, держа в левой руке зеркальце, она смотрелась в него, слегка запрокинув голову и отведя назад согнутую в локте правую руку с гребнем… Я огляделась еще раз – и выбрала подарок для себя: маленькую скульптурку работы серебряных дел мастера Еркана – повзрослевших Кая и Герду, целующихся под андерсеновским фонарем.

За те две недели, что мы пробыли близ Кемера, я несколько раз потом наведывалась к Еркану, 30-летнему философу от серебра. К нему можно было забежать вечером – гостя всегда приглашали на бокал вина. Запотевший бокал, пристроенный на краешке его рабочего стола, и лунное свечение серебра под музыку Вивальди – одно из самых емких впечатлений от пребывания в великом постантичном пространстве. Оказавшись в Кемере спустя полгода, я заглянула в серебряную лавку. Еркан там больше не работал. Музыка, кажется, звучала, но ощущение чуда улетучилось. Новый продавец не мог сказать, где мастер теперь, – кажется, где-то в Анталии. "Он слишком много разговаривал, а тут торговать надо", – бросил он мне, поворачиваясь к очередному покупателю, входившему в магазин.

Маковое поле

Памучак на берегу Эгейского моря – не город и не деревня, а так – точка на карте, песчаный пляж. Между крепенькими пышными пальмами и эвкалиптовой рощей прячутся приземистые бунгало, соединенные общей верандой. Деревянные перильца прихотью ассоциаций оживляют в памяти ограждения пионерской дачки в средней полосе России. Давние образы школьных каникул наполняются цветом и обретают плоть, озвученные группкой немецких тинейджеров, которые то уезжают, то возвращаются на маленьком автобусе, гомонят на своей веранде под аккомпанемент магнитофонного "техно" и на удивление чинно принимают солнечные ванны.

К исходу дня бунгало сдвигаются к границе видимого пространства. Свет в зрительном зале мотеля притушен, зато ярко освещена сцена – низенький павильон ресторана, простого и уютного, как опрятный провинциальный вокзал. На ледяной крошке блестят боками разнокалиберные рыбины и креветки; под полусферами апельсиновой кожуры колеблются огоньки свечек на столиках террасы; из шелестящих за перилами камышей таращатся взъерошенные кошки, норовящие стащить с тарелок остатки рыбных пиршеств. Ресторанный зал под крышей волнами выплескивает на террасу восторг заполонивших его болельщиков со всей округи, прилипших к телевизору, где идет футбольный матч Стамбул – Трабзон. В трех километрах отсюда лежит античный Эфес – обширный город, опоясывающий покойный зеленый холм. Мы ехали туда, как на деревенскую свадьбу – на украшенных цветами и ленточками радиофицированных дрожках, влекомых послушной лошадкой. Погонял ее колоритный Садулла – небольшой подвижный человечек с веселыми глазами на морщинистом лице, с лихим седым усом и головой, повязанной ярко-желтым платком. Время от времени он натягивал вожжи и один из мужчин спрыгивал на землю, ловя мою соломенную шляпку, унесенную воздушной волной от пронесшегося мимо автомобиля. Но тут мы выбрались из дрожек вчетвером – чтобы, как в теплую воду, вбежать в зелено-желто-пурпурное маковое поле, где Садулла, ловко справившись с моей камерой, остановил чудное мгновенье...

Этот снимок всегда со мной. Он вобрал в себя все – нежную переменчивую пастель памучакского пляжа, возню дурашливых тинейджеров, болтовню с обитателями соседних бунгало; в нем Эфес прежний, где проповедовал апостол Павел и похоронена Дева Мария, и нынешний – Эфес-памятник, густо заселенный туристским людом.

Дома

Когда я вернулась из второй, кажется, поездки, 98-летняя моя бабушка, воспитанница Петербургского института благородных девиц и драматическая актриса, сохранившая хорошо поставленный голос, игриво сказала: "Ишь, зачастила в Турцию! Между прочим, у нас в семье говорили, будто моя бабка была турчанкой. Муж ее якобы оттуда вывез в русско-турецкую кампанию".

Между прочим... Отец мой был смугл, с жесткой густой черной шевелюрой и ярко-голубыми глазами. Позднее мне в руки попал потрепанный альбомчик со старыми черно-белыми снимками. С одного из них хитро улыбался горбоносый турецкий мальчишка – как оказалось, папа в 13 лет...

Ольга Соколовская

Страницы: 12