![]() |
|
Статьи о странах | АБВГДЕЗИКЛМНОПРСТУФХЦЧШЭЮЯ |
Алжир: ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() Алжир – удивительный арабский город «Толпы народа — факелы — музыка» Да не иссякнет вода Правительство Алжира Французское правление На выборах в Национальное собрание Природа Алжира Столица Алжира Камю в Алжире МиГ пролетел над Алжиром Страна с 1001 лицами Технологии энергетического господства От французского Алжира к алжирской Франции «Роснефть» пригрелась в Алжире Сельское хозяйство Алжира |
Шум, гам — восточный базар в Аннабе. На земле, на коврике с вышитым мрачноглазым крокодилом, сидит продавец снадобий. Видом алхимик: возле него полсотни склянок. Поджав под себя ноги, он сливает в банку разноцветные жидкости и, помешав коричневым пальцем, разливает в маленькие пузырьки. Вокруг плотная толпа, запах больницы и одновременно кондитерской фабрики. Громко комментируя свои манипуляции, торговец обмазывает чем-то желтым и резко пахнущим полуголого ассистента, лежащего на одеяле. Еще дальше два негра — негры в Алжире не менее экзотичны, чем в Европе,— с каменными лицами равнодушно восседают на ковриках, окруженные тюбиками с мазью от простуды. Кому надо, сам подойдет. Апельсины, мандарины, помидоры, арбузы. И пряности, пряности... Мужчины почти все в европейской одежде, летом многие в длинных белых рубахах. Старики — высохшие, дряхлого вида — носят чалмы и предписанные традицией штаны: бедра и икры в обтяжку, а центральная часть штанин свободно болтается у коленей. Так одеваются выходцы из района Мзаб. Женщины частью в европейском платье, частью закутаны поверх обыкновенной одежды в огромный кусок черного материала, по плотности близкого к брезенту. На лице открыты только любопытные, живые глаза, а нижнюю часть — нос, рот, подбородок — скрывает закругленный треугольник вуали. Летом, стоит лишь взглянуть на черные женские одеяния, пот прошибает. В черной одежде и черных покрывалах ходят алжирки из района Константины. В других районах Алжира женщины одеты пестрее, светлее. В Аннабинской вилае носят исключительно черное в знак вечного траура по погибшим во время войны за независимость. Здесь были самые большие потери среди мирного населения — десятки тысяч. На аннабинском базаре сравнительно тихо, а в некоторых алжирских городах еще сохранились «базары горлопанов», где торговцы что было силы выкрикивают названия и хвалят свои товары — кто кого перекричит, тот и с барышом. Но самый оригинальный базар Алжира в Бени-Исгене, престраннейшем городке в Сахаре. По легендам, никто из посторонних — ни житель иного города, ни тем более иностранец — не смеет провести ночь в Бени-Исгене. Каждый вечер городские ворота наглухо закрываются. Совершать экскурсию разрешается только с местным гидом. Жителей нельзя фотографировать. Никаких шорт или мини-юбок. Лучше не курить. И базар поразительный: покупатели сидят большим треугольником, а продавцы снуют с товарами между сидящими. Рядом рудники, заводы, аэродром. То, что принято называть «контрасты»... — Добрый день, как дела? — окликает меня знакомый алжирский инженер Ахмет Сату. Мы жмем друг другу руки. — Если вы не спешите, давайте посидим, выпьем кофе,— предлагает Ахмет. Кафе в каждом городе невероятное множество. Здесь неспешно обсуждаются все насущные проблемы. Подходят новые знакомые, троекратно целуются со всеми, и беседа струится дальше.
Поблескивают никелем два кофейных автомата, молодой хозяин уверенно орудует ручками: «Вам покрепче?» — Нравится у нас? — спрашивает Ахмет. — Очень хорошая страна, хорошие люди. — Мы делаем только первые шаги... — Уверенные шаги. Беседовать с Ахметом интересно — он учился во Франции, был на практике у нас в Донецке. Его, как и всех интеллигентов Алжира, с которыми я встречался, отличает страстность в разговоре и гордость за успехи родины. — ...Оазисы, оазисы... их все больше и больше!.. И в этом счастье! — с пафосом, достойным уважения, восклицает Ахмет. — И в этом прогресс! Он говорит об освоении Сахары, о том, какое важное значение это имеет для алжирского сельского хозяйства. В ответ я рассказываю о наших успехах в борьбе с пустынями. — Да, да, мы то же самое хотим сделать в Сахаре! — восторженно подхватывает Ахмет. — Пустыня — это отвратительно. В природе, в жизни. Хорошие люди как оазисы среди равнодушных барханов.
| |||||||||
|