Норвежское заполярье
	Подраздел: Cтатьи о Норвегии | Норвегия
	Страницы: 12345

Существует даже норвежская поговорка на этот счет: среда – все равно что маленькая суббота. Интересная мысль, не правда ли?

Курение запрещено практически везде – разрешено только на открытом воздухе, или у себя дома. Поэтому в поездке дымишь как паровоз, – когда еще в следующий раз доведется? И вдруг такой неожиданный подарок от гостиниц малых городов, хоть в постели кури – демократия!

О давней связи наших поморов с Нурланном свидетельствует лютеранская церковь в Муи-Ране с неожиданной луковицей вместо шпиля. На церковном кладбище среди прочих – братская могила советских военнопленных. В годы оккупации немцы заставляли их строить железную дорогу на Муи-Рану. После войны норвежцы протянули ее дальше в Заполярье.

По этой дороге, одной из самых северных в мире, мы и отправились в Будё в поезде, состоящем из одного длинного вагона. Дорога шла вдоль живописной горной речки, карабкалась по пологим склонам, поднимаясь к ледникам и перевалу на высоте 680 метров над уровнем моря. Машинист сбросил скорость со 100 км/ч и в знак почтения притормозил у глобуса на треноге. Значит, опять мы пересекли полярный круг, уже по суше. Кругом карликовые березы, можжевельник, мхи, лишайники, камни и валуны, припорошенные снегом горы. И ни малейших следов присутствия человека, не считая рельсов и нашего вагона

В Будё нас ждал микроавтобус с экскурсоводом Павлом. Родом он из Петербурга, учится в местном университете на социолога, а сюда попал в тринадцатилетнем возрасте с родителями-инженерами. За девять лет жизни в Будё к полярной ночи, которая тянется здесь два с половиной месяца, привык давно, а вот русским считать себя так и не отвык. Россиян в Норвегии не то чтобы пруд пруди, но это сотни людей и семей в любом городе с населением от 20 тысяч жителей и выше. Чуть не каждый четвертый норвежец женится сегодня на русской – есть над чем задуматься.

Нас приняли как желанных гостей в Центре защиты морских орлов, не знаю уж за какие заслуги. Мне всегда нравилось военно-морское название Sea Eagle, но я не подозревал, что это не метафора, а вид птиц. Здесь, в окрестностях Лофотенских островов, самая большая в Скандинавии популяция этих хищников. 10 тысяч доброхотов из разных стран жертвуют деньги на охрану и изучение четырех сотен птиц – двухсот орлиных пар.

Под шампанское с морепродуктами мы выслушали целый спич, переходящий в доклад, о жизни этих гордых пернатых. За панорамным окном разгорался над заливом и островами немыслимой красоты закат. Натовская авиабаза вносила свою лепту в общую картину – росчерками сверхзвуковых истребителей в небе и ревом их реактивных двигателей. Когда настало время вопросов, я поинтересовался: не мешают ли друг другу жить авиация и морские орлы? "Отнюдь, – отвечала мне директор центра, прямо на военном аэродроме уже несколько лет живет пара орлов". Настоящую опасность для птиц представляют не истребители, а ветряки-электрогенераторы на побережье: только за прошлый год от их лопастей погибли 16 орлов. Представившаяся сцена дон-кихотской битвы морских орлов с ветряными мельницами потрясла мое воображение. И я немедленно выпил, как и подобает в таких случаях русскому человеку.

Гражданский аэропорт в Будё оказался "бесшумным" – никаких голосовых объявлений, вся информация на табло. Видимо, натовские вояки приучили население любить тишину. Отсюда, на ночь глядя, мы совершили короткий перелет в Алту.

У входа в отель в Алте указатели сообщали: до Москвы отсюда всего 1700 км, до Парижа аж 2600. В номере было прохладно и неуютно, за окном белели заснеженные горы – но под окном обнаружился калорифер с регулятором, а пол в ванной оказался с подогревом. Я скользнул под сугроб одеяла и забылся сном. Слишком много впечатлений за два дня.

Из Алты нам предстоял 240-километровый рывок на мыс Нордкап, Он считается крайней материковой северной точкой Европы. Хотя вообще-то это нечестно. Крайняя точка Европы – расположенный чуть восточнее мыс Нордкин, а Нордкап находится на острове Магерёйа, который всего семь лет назад соединили с материком 7-километровым туннелем под проливом. Да и на самом острове севернее Нордкапа выдается в океан пологий мыс Кнившелльодден, в переводе "Острие Ножа".

Но, во-первых, так уж повелось с легкой руки английских мореходов, давших Нордкапу его название полтысячи лет назад. А во-вторых, Нордкап – впечатляющий мрачный утес, возвышающийся на 307 м над суровыми просторами Ледовитого океана, за что и посещают его ежегодно 200 тысяч туристов. Норвежское название острова переводится как "Скудный", но каждую весну саамы переправляют сюда на пароме кормиться пять тысяч оленей. Обратно окрепшие олени преодолевают 2,5-километровый пролив вплавь.

Страницы: 12345