Испанские страсти
	Подраздел: Cтатьи об Испании | Испания
	Страницы: 12

Здесь, как и в танце, важна импровизация.

Рис, окрашенный шафраном, и белое вино задают паэлье ритм, а все остальное – ломтики острой колбасы чоризо, мидии, сладкий перец, креветки, бобы – все это повар добавляет по желанию, по вдохновению.

В гаспачо обязательно идут томаты, белый хлеб или сухари, лимон и тимьян, а что еще из мелконарезанных овощей вы туда положите – лук, перец, чеснок, огурцы – это уже ваш личный выбор.

Еще одно испанское блюдо, тортилья, – нечто вроде омлета с луком и картошкой, но если накатит вдохновение, можно положить туда и рыбу, и грибы, и что угодно, главное – чтобы тортилья была жидковатой внутри и прожаренной снаружи.

Испанские блюда, как и саму Испанию, можно или полюбить сразу и всей душой, или до поры до времени не постигать их красоты. Они сочетают сладость и горечь, от них невозможно оторваться, даже уже насытившись. Например, хамон серрано – вяленая ветчина, – ее привкус многих отвращает, других завораживает. Или миндаль, одна из главных составляющих испанских десертов: горьковатый, как одиночество или неразделенная любовь, он становится основой самых сладких блюд – марципана или туррона, традиционной рождественской сладости из меда, сахара, белков и миндаля.

Страсть третья - Средство от глупости

Все в Испании замешано на страсти. Не говоря уж о вине. Хотя как можно не говорить об испанском вине? Ароматное вино Риохи, выдерживаемое в дубовой бочке, или мягкое вино Ламанчи – Дон-Кихоту не с чего было печалиться. Или херес, крепленое вино, самое, наверное, знаменитое из испанских вин, существующее много веков, – первое упоминание о виноградниках в районе Хереса относится к первому веку до н.э. Но винный пресс был обнаружен при раскопках финикийского города, существовавшего еще в VIII веке до н.э. совсем недалеко от города Херес-де-ла-Фронтера.

В XII веке херес уже продавался в Британию. И стал столь популярен, что к концу XV века на родине этого вина, в городе Херес-де-ла-Фронтера, пришлось даже создать Гильдию Изюма и Винограда. Она устанавливала правила сбора урожая и распространения вина. Херес был воспет самим Шекспиром: по его мнению, херес "разгоняет все скопившиеся в мозгу пары глупости, мрачности и грубости", а кроме того, согревает кровь, – "и вот полчища жизненных сил собираются вокруг своего предводителя – сердца, а оно, раззадорившись, отваживается на любой подвиг, – все это херес"...

Страсть четвертая - Сплошное сердце

И, конечно, один из самых сильных портретов страсти создал Проспер Мериме, написав свою "Кармен".

Испанская цыганка, свободная и желанная, вышла из-под пера француза, не испанца. Может быть, поэтому весь мир ее понял и сделал символом Испании. Постепенно Кармен стала расхожей испанской монетой – опера, фильмы, стихи. Марина Цветаева сталкивала ее в стихах с Дон-Жуаном, все, кому не лень, пели про то, что "у любви как у пташки крылья", а недавно режиссер Карлос Саура, создавший лучшее кинематографическое воплощение испанских страстей, решил поставить оперу Бизе под открытым небом, в Севилье. Саура уже однажды рассказал эту историю языком танца в своем фильме "Кармен".

Такая страсть и такая яркость отличает все испанское искусство. Самый китчевый современный кинорежиссер Педро Альмодовар всего лишь показывает яростные испанские цвета, пересказывает эмоции, которые не помещаются ни в сюжет, ни в человеческое тело. Гойя и Эль Греко, Дали и Пикассо переворачивали известный плоский мир, взяв Испанию за точку опоры. А Дон-Кихот продолжал читать рыцарские романы. А Кармен продолжала смеяться, говоря о любви. А испанцы продолжали праздновать.

Страсть пятая - Детские праздники

Праздники – это дух испанской жизни. Только испанцы способны самозабвенно бросаться друг в друга помидорами и называть это праздником. Или устраивать "праздник огня" с фейерверками и стрельбой. Или выносить из моря Святую Кармен, которую сопровождает самая красивая девушка города: она всю жизнь будет гордиться, что в День Святой Кармен стала королевой. Что-то во всем этом есть детское, – в той страсти, с которой испанцы бросаются на ветряные мельницы, в той радости, с которой они верят в чудо, в той горечи, с которой они кричат свои песни. Эта земля словно осталась в детстве, когда все было искренне и всерьез, и солнце жгло впервые, и сердце впервые заходилось в бешеном ритме – то ли от счастья, то ли от предчувствия счастья.

Ксения Рождественская

Страницы: 12