БАМ - крепость на Пряном пути
	Подраздел: Cтатьи об Иране | Иран
	Страницы: 123

Здесь можно сидеть часами, попыхивая кальяном или хрустя кусочками каменного сахара.

Толстая хозяйка и щуплый старичок-помощник радуются, как родным, – посетителей сегодня не было. Местные жители заходят в чайхану по субботам, в другие дни – в основном, одинокие путешественники. Изредка из Кермана приезжает автобус с французскими туристами, и тогда у чайханщиков праздник.

Нам приносят чай, персидские песочные пирожные на меду, потом кальян, потом снова чай и опять кальян. Жизнь все больше напоминает рай. Состояние блаженства нарушает чайханщица. После недолгих разбирательств соображаем, что она советует закругляться, потому что скоро стемнеет, а в темноте бродить по пустынной крепости опасно. Решив, что она имеет в виду угрозу свалиться в какую-нибудь яму, мы улыбаемся и всячески демонстрируем наплевательское отношение к подобным пустякам. Но нет, добрая женщина говорит совсем о другом – у афганцев, дескать, есть привычка похищать людей. Заинтересовавшись, расспрашиваем ее на дикой смеси из английских, французских и немногих персидских слов. Чайханщица говорит возбужденно, взмахивает руками. Оказывается, однажды (!), года три назад прямо из гостиницы похитили трех итальянцев, которых, правда, скоро отпустили. Мы опять улыбаемся: там, откуда мы приехали, людей похищают чаще и, как правило, не отпускают...

Афганцев в Восточном Иране вообще не жалуют, а в Баме особенно, поскольку афганские племена в прошлом не раз завоевывали крепость. А в конце XVIII-го крепость опустела навсегда – в результате внутренних персидских разборок, когда захватчики из Шираза подвергли население Бама невиданным истязаниям. С тех пор, вплоть до 30-х гг. ХХ в., в развалинах крепости размещались лишь казармы. Потом древняя твердыня и вовсе опустела. Поселение, образовавшееся рядом, постепенно разрослось до размеров небольшого города, но саму крепость горожане обходили стороной. И лишь полвека назад ее стали осваивать реставраторы и историки.

Поблагодарив хозяев чайханы и пообещав непременно прийти на следующий день, мы выходим на улицу. Действительно, уже сгустились сумерки, и в красном свете заходящего солнца крепость кажется особенно зловещей. Я забираюсь на крепостную стену, чтобы сделать несколько снимков с верхней точки. Городок поблескивает огнями, ветер доносит монотонную восточную мелодию и протяжный призыв муэдзина к вечерней молитве. Наконец, с сожалением покидаем крепость и, пиная чуть прибитую недавним дождиком пыль, шагаем в город, абсолютная реальность которого лишь подчеркивает ирреальность старой крепости.

Ночные улицы ярко освещены и буквально забиты прогуливающимся и торгующим людом. Хозяева дымных забегаловок едва успевают угощать публику кебабами, удивительно вкусной «парси-колой» (едкая жидкость от американских компаний-монстров, оказывается, может быть и вкусной, – если ее делают на воде из горных источников) и странноватым напитком – газированным кислым молоком. То и дело наталкиваемся на торговцев горячими бобами – любимым лакомством иранцев, на лоточников с тележками, полными разноцветных пластов халвы. Жизнь в городе затихает лишь после двух часов ночи, чтобы возобновиться на рассвете и снова замереть ближе к полудню.

Проведя жаркий и сухой день среди желтых осыпающихся стен, в подземельях, наполненных странными шорохами, одурев от ветра, который гуляет на верхотуре, особенно приятно оказаться в обыденной суете провинциального городка. Еще приятнее – вернуться на рассвете в глиняное средневековье.

Несколько дней мы отправлялись в крепость и до заката лазали по ее лабиринтам да посиживали в чайхане, где уже стали своими. Из Бама уезжали с большим сожалением и стойкой надеждой вернуться сюда – желательно, поскорее...

Страницы: 123