Возвращение афинского Карлсона
	Подраздел: Cтатьи о Греции | Греция
	Страницы: 123

В остальное время тенор был настроен более оптимистично, он подрабатывал садовником и пел, поливая клумбы и подрезая кусты, — сохранял профессиональную форму в расчете на работу по специальности в Канаде…

Я обхожу стороной туристскую Плаку и мимо Агоры по улице Афинас выхожу к мэрии, где в сиреневом свитерке и с тонкой шеей я когда-то женился, толкая невесту в бок в тех местах, где она, не понимавшая ни слова по-гречески, должна была сказать «не» (что означало да). В скверике перед мэрией около стенки с плакатами «За чистую Грецию» женщина предлагает мне купить сигареты. Старомодно одета, волосы выкрашены в рыжеватый цвет. Что-то щелкает во мне, и я спрашиваю по-русски: «Откуда вы?» «Мы понтийские. Из Тбилиси. А теперь мы здесь», — отвечает она с ударением на последнем слове и уже ищет глазами другого покупателя. Понтийские греки, осколки эллинской диаспоры, считали Грецию «своей» страной, и она впускала их сравнительно легко. На соседней улице Софокла китайцы, поляки и русские торгуют такими же сигаретами, но с оглядкой — боятся встречи с агентом иммиграционной службы.

Площадь Омония

Мимо пещерных лазов, ведущих на мясной и рыбный рынки, мимо моментально вспомнившихся запахов и выкриков торговцев (здесь работал мясником израильский «беженец» коротышка Роман из Кишинева, его первым делом научили кричать, а не обращаться с тесаком, и он на второй день отрубил себе палец) я выхожу на площадь Омония (по-гречески — согласие, единство). Площадь Омония для Афин, что для Парижа — Пляс де ля Конкорд. Здесь сходятся семь улиц, в каждой из которых отражается греческая история: Афинас (само собой), Стадиу (ведет к Панафинейскому стадиону, построенному в 1896 г. на месте античного по случаю возобновления Олимпийских игр), Агиу Константину (вступление в Византийство и принятие христианства при императоре Константине), 3 сентября (дата восстания в 1843 г. против оттоманского ига). Улица Пирэус, ведущая в сторону одноименного порта, теперь переименована в честь Элефтериоса Венизелоса (этот республиканец способствовал северной экспансии Греции в 1920-е годы), а улица Панепистимиу (университетская) для полной «омонии» теперь носит имя противника Венизелоса, роялиста Панагиса Цалдариса. Завершает эту историко-политическую ономастику улица 28 октября — в этот день в 1940 году Греция отвергла ультиматум Муссолини сдаться без боя.

Сегодня слово «омония» лучше переводится на русский язык как вертеп. Машин невпроворот. Из дешевых фаст-фудов, закусочных и сувлачных доносится нещадный запах масла и лука. Расширенная к Олимпийским играм станция метро выплескивает толпы народа, который сталкивается с армией цыган, иммигрантов, торгующих вразнос или с тротуара всевозможным товаром, продавцов наркотиков и сутенеров (несмотря на полуденный час). Греческие торговцы вытеснены и удерживают последний бастион национальной гордости — торговлю лотерейными билетами и «кулурией» — местными бубликами. Сегодня площадью Согласия правит разобщающая центробежная сила. Вся надежда на Парфенон.

Большинство коренных афинян махнули рукой на Омонию — слишком опасную, грязную и инородную. Никос, мой бывший работодатель, не помнит, когда последний раз был на Омонии. Он только читает в газетах о проводимых там облавах на албанских нелегалов. Крах албанского МММ в 1997 году и захват албанцами складов с оружием напугали Грецию и она... приоткрыла свои границы, рассуждая, что так безопаснее: албанцы дадут грекам дешевую рабочую силу, а заработанные деньги будут отправлять на родину и снимут там напряженность. Однако вместе с легальными албанцами в страну ринулось столько же нелегальных. Они заселили целые районы Афин, откуда их теперь, правда, начинают вытеснять пакистанцы. «Когда греки выражают недовольство, что мусульмане начинают праздновать свадьбу в воскресенье, а заканчивают в четверг, их сразу называют расистами!» — жалуется Никос, наливая мне третье узо в своем ресторанчике в престижном районе Колонаки. Двадцать два года назад он нанял меня мыть посуду во время жаркой предрождественской страды за половину того, что ему пришлось бы платить греку, и экономя на отчислениях в страховой и пенсионный фонды. Я выдал себя за швейцарского подданного, и лишь когда наплыв спал и Никос собрался меня рассчитать, открыл всю правду и попросился остаться. Так я проработал у него полтора года, и в последствие был произведен в повара (по утрам) и официанта (по вечерам).

Страницы: 123