Исторический центр: между реальностью и образом
	Подраздел: Cтатьи о Беларуси | Беларусь
	Страницы: 123

Проблема исторического центра Минска — одна из актуальных в градостроительном развитии столицы последних десятилетий. Восприятие историко-архитектурного облика города неоднозначно. Археологи, историки, архитекторы, искусствоведы видят порой архитектурное наследие по-своему. Это создает противоречия в определении общего подхода, концепции регенерации исторической среды. Еще большим разнообразием отличается общественное мнение, в котором помимо архитектурно-градостроительных играют роль и факторы природно-ландшафтной среды, традиционных представлений о среде общественной и жилой, духовная культура, самосознание. Именно в нем кроется наиболее многогранный и правдивый образ города: представления о Минске историческом, современном, видимом в перспективе.

В архитектурном наследии Минска наиболее зримо отразился синтез строительных культур Востока и Запада Европы.

Возник он как восточнославянский город, которому издревле было характерно органичное единение с природой и ландшафтом. У слияния Немиги и Свислочи на надпойменных плато, разделенных питающими реки тальвегами, возникли замок, посады, улицы — концы, переходящие в дороги. Центр города, его ядро — деревянный замок, городище (град). Застройка за его пределами — окольный град. Далее — курганные некрополи.

В восточнославянских городах отсутствовал антагонизм между властью и городом. И город, и окрестные земли, и край (регион) принадлежали князю, что обеспечивало свободное, естественное, обусловленное природной средой и экономикой развитие.

В западноевропейских городах уже в раннем средневековье обнаружился антагонизм между феодалом, владельцем земель, и городом, средоточением ремесленников и торговцев. Антагонизм исторически обусловил тенденцию к уплотнению застройки и ее вертикальному росту. Центром восточнославянского города являлся град, а готического – площадь (место). Застройка восточнославянского города была сплошь деревянной (усадебного типа, горизонтальной), готического — деревянно-каменной (каркасно-фахверковой, вертикальной), дома включали лавку, мастерскую, жилье.

С XV в. в Минске формируется новое градостроительное ядро на надпойменной террасе. Центр его — торговая площадь, окружающая застройка — сакральные сооружения, ратуша, лавки. Однако посады по-прежнему застраиваются деревянными дворами-усадьбами. Усадьбы крупных городских феодалов напоминают фольварки. Новый, торговый, готический центр соседствует с массовой посадской застройкой сельского типа и деревянным древним городищем. Оба городских ядра и окружающие посады обносятся внешним оборонительным кольцом, с заставами-проездами на главных дорогах. Славянский город уподобляется ренессансной крепости (ренессансный город).

Эпоха барокко, пожалуй, наиболее выразительная страница архитектурного наследия Минска, представленного в сакральных ансамблях XVII–XVIII вв., компактно сформировавшихся в Верхнем городе. Поиск органичного единения города и природы в западноевропейском градостроительстве начался только в эту эпоху. Ренессансные города игнорировали ландшафт и среду. Площади “врубались” в переуплотненную, хаотичную средневековую застройку или планировались на ровном месте. Барочный город соединил площади лучами улиц с дворцовыми фасадами, привел среду в движение, благоустроив русла рек и каналов, соорудив фонтаны. Город нашел органичное продолжение в загородных усадебно-парковых комплексах (виллах, шато). В XVIII в. природа “влилась” в среду западных городов.

Для городов восточнославянских единство с природой являлось вековой традицией, и здесь барокко запечатлелось сверкающими белизной сакральными ансамблями, островами среди пестрых посадских усадеб, садов, окаймленных зеленью склонов надпойменных террас и тальвегов, покрывающих пойму кустарников. Силуэт города неразрывен с силуэтом ландшафта. Контраст камня и дерева не разрушал общее восприятие. Пейзажность характерна всем белорусским городам: Гродно, Полоцку, Могилеву, Гомелю, Пинску и др. Сочетание ландшафтных и архитектурных доминант, уютных рекреаций и открытых пространств, земли и воздуха — издревле славянское ощущение воли, дола, раздолья: береза у заветного окна, река за околицей…

ХІХ век, век промышленного переворота, резко привел в движение динамику градостроительного развития Минска. Вокруг кольца предместий мещан, ремесленников и этнических групп (Троицкое, Раковское и Татарская Слобода, Еврейское, Лютеранское, Ляховка), за границей города XVIII в.

Страницы: 123