Славна ли Польша своими династиями?
	Подраздел: Cтатьи о Польше | Польша
	Страницы: 123

Есть в истории нашего народа события столь удивительные и неожиданные, что иногда им легче найти объяснение с помощью чего-то сверхъестественного или даже чуда, чем с помощью социологии, то есть «ученого разума». Почему, например, Юлиуш Кразевич, живя в Поморье, в той части Польши, которая после разделов отошла к Пруссии, уже вполне онемеченный, дома говоривший только по-немецки, прочитав в немецком научно-популярном журнале, что на территории Поморья популяция поляков уже вымирает, перешел в домашнем обиходе на польский язык и основал в 1862 г. первый на этих, находившихся «под Пруссией» землях польский крестьянский кружок?

Но история Виктора Кулерского (1865-1935) и его сына, Витольда Зигмунта (1911-1997), а также внука, тоже Виктора (1935 г.р.), связанных с Грудзёндзом, особенно интересна и достойна того, чтобы войти в анналы истории Польши, а возможно, даже и Европы. И хотя самый младший из них, Виктор, внук первого, искусствовед и учитель, известный деятель «Солидарности», замминистра народного образования (1989-1991), а ныне член редколлегии «Новой Польши», еще не до конца заполнил страницы своей жизни, но два других его предка: дед и отец — заслуживают того, чтобы извлечь их судьбы из национального беспамятства — и не только потому, что необходимо освежить наши исторические знания «ради ободрения», но и по нескольким причинам социологического порядка.

Их история в диахроническом формате (поддающемся сравнению во времени) склоняет нас к постановке принципиального вопроса: как это стало возможным, что первый из «династии» Кулерских, старший Виктор, безусловно подвергавшийся дискриминации со стороны оккупационных прусских властей (его несколько раз сажали в тюрьму, хотя и на короткий срок; против него было возбуждено 87 судебных процессов), смог развернуть в этой части оккупированной Польши невероятно плодотворную национальную деятельность, причем гораздо более широкую, чем в возрожденной Второй Речи Посполитой, особенно в период режима санации (после 1926 г.)? Кстати, нечто подобное происходило и с его сыном Витольдом Зигмунтом, вторым по хронологии членом «династии», общественным и политическим деятелем высокого уровня (как в Польше, так и в эмиграции).

Еще более любопытно, что это происходило на фоне всё более сужающихся возможностей для позитивной работы в три рассматриваемые здесь эпохи: прусской оккупации, Второй Речи Посполитой и ПНР; явление это подтверждают некоторые социологические исследования на местах. По мнению пожилых людей, в галицийской деревне, например, то есть на польских землях, вошедших в результате разделов в состав Австро-Венгрии, «при императоре» (как говорят тамошние старики) было больше свободы личности и организаций, а значит, и больше возможностей для общественной или политической деятельности, чем в межвоенный период при санации; а в ПНР, разумеется, еще меньше.

В качестве косвенного аргумента приводилась численность сотрудников правоохранительных органов в гмине: в Австрии — один «жандарм», при санации — несколько, а во времена ПНР — зачастую полтора десятка. Изменит ли Третья Речь Посполитая эту тенденцию навсегда?

Во-вторых, как объяснить с социологической точки зрения впечатляющий размах общественной деятельности старейшины рода Кулерских, которую по праву можно сравнивать с деятельностью некоторых особенно выдающихся социалистов, приверженцев союзов и объединений (которых Маркс называл утопистами!), — хотя бы с деятельностью англичанина Роберта Оуэна (1771-1858), который к тому же действовал во внешних (государственных) условиях, значительно гораздо более благоприятных, чем первый Кулерский!

Виктор Кулерский начал с того, что основал в 1894 г. «Газету грудзёндскую», которая к 1914 г. имела 128 тысяч постоянных подписчиков (будучи владельцем и главным редактором «Газеты», он обращался к ним: «Дорогие братья») и стала, таким образом, крупнейшим для своего времени польским изданием в мире; газета распространялась по всей Германии и Польше (автор этой статьи встретился с любопытным случаем подписки на эту газету в межвоенный период — подписчиками оказались жители глухих деревень в Бескидах!).

Страницы: 123