Языческая первооснова праздника
	Подраздел: Cтатьи о Филиппинах | Филиппины
	Страницы: 12

Пожалуй, нет такой филиппинской женщины, которая бы открыто или тайком от мужа, детей и родственников, не хотела принять хотя бы непродолжительное участие в празднике. Одевшись поплоше, иногда под вуалью, они присоединяются к той или иной процессии. Маленькие девочки с мамами, подростки, взрослые девушки, уже мечтающие о собственной семье, молодые дамы, солидные матроны, матери больших семейств, пожилые и совсем старые, - женщины всех возрастов, сословий, религиозных убеждений и политических пристрастий, доктора наук и полуграмотные крестьянки - все равны в буйствах этих дней, все участвуют в исступленном веселье.

Кричат, визжат, поют, пляшут, нелепо размахивая руками, выделывают дикие па, высоко вздымая широкие юбки и распустив волосы. Празднество достигает пика, когда отдельные участницы впадают в состояние транса. Над толпой витает стойкий запах пота и дезодорантов.

На третью ночь все идут смотреть на Тадтарин-старушку, седую женщину с жезлом в одной руке и пучком рисовых побегов в другой, торжественно, с большим достоинством шествующую среди орущих и беснующихся спутниц с полубезумными взглядами, чьи распущенные волосы украшены белыми цветами сампагиты и закутаны в черные шали. На площади перед церковью не протолкнуться: все хотят получше рассмотреть самое главное - умирание и воскрешение Тадтарин.

За ней маленькие девочки в скромных нарядах несут небольшое деревянное изваяние Иоанна Крестителя - примитивно-грубое, с несоразмерно большой головой и маленьким телом. Теперь он воспринимается, как злая пародия, язвительная карикатура, саркастическая насмешка над всем родом мужским. Святой выглядит беспомощно и жалко среди своих истерически визжащих почитательниц. Некоторые полагают, что в этом сюжете отразился описанный в Библии факт издевательств над Иоанном в темнице царя Ирода Антипы и его жены Иродиады, перед усекновением главы Крестителя.

Посреди площади старая Тадтарин картинно слабеет, роняет голову на грудь и медленно опускается на колени. Ее укладывают на циновку и покрывают саваном вместе с жезлом и ростками риса. Все отступают на несколько шагов, оставляя «усопшую» в образовавшемся круге. Накрыв головы шалями, женщины мерно раскачиваются и начинают поодиночке голосить, как бы отпевая старуху. Постепенно отдельные голоса, нестройные завывания сливаются в мощный всеобщий хор, похожий на какой-то нечеловеческий рев. Когда луна поднимается достаточно высоко, причитания разом стихают. К Тадтарин приближается одна из маленьких девочек и откидывает саван. Седая старушка открывает глаза, как бы пробуждаясь, и медленно садится, не сводя взгляда с лунного диска. Потом встает и простирает руки к небу, словно предлагая свой жезл и пучок рисовых ростков луне. Тут, едва не сметая богиню, толпа женщин, скинув в одно мгновение траурные шали, снова пускается в дикий пляс. Площадь вновь наполняется радостным смехом, визгом, криками, песнями. «Девочки вырываются из рук родителей, жены из рук мужей, чтобы присоединиться к вакханалии», - говорится в рассказе ведущего филиппинского прозаика Ника Хоакина «Летнее солнцестояние», прекрасно описавшего эту часть праздника.

Затем, уже ближе к рассвету, поток устремляется в церковь к ранней мессе в день св. Иоанна Крестителя. Это, по существу, завершение праздника Тадтарин. Толчея неимоверная, и не дай бог попасть в толпу неразумному мужчине: заплюют, защиплют, вырвут последние волосы. Мужчинам позволяется участвовать в некоторых ритуалах праздника Тадтарин только в том случае, если на них будет что-нибудь из женской одежды - шаль, платок, на худой конец, чулок на руке или вокруг шеи.

Таким образом, достигается определенное унижение филиппинских мужчин, пусть один раз в году. В языческой первооснове праздника Тадтарин, таинственного и священного, дошедшего до сегодняшнего дня с незапамятных времен, лежит древнефилиппинский миф о лунном происхождении женщины и солнечном - мужчины, о появлении Луны прежде Солнца, женщин прежде мужчин и, соответственно, жриц-плясуний байлан прежде жрецов на Филиппинских островах. Тогда острова еще именовались древними китайцами Майи, а Птолемеем - Маниолас...

Женщины здесь были тогда хозяйками положения, владычицами, мужчины буквально молились на них. В дальнейшем филиппинки также остались гораздо более свободными и независимыми, нежели многие другие их азиатские сестры. Согласно мифу, женщины подчинялись, как приливы и отливы океана, только Луне, вызывавшей у них даже первую женскую кровь.

Страницы: 12