На развалинах Вавилона
	Подраздел: Cтатьи об Ираке | Ирак
	Страницы: 123

Здесь с помощью советских специалистов строится завод сельскохозяйственных машин.

Александр умер в 323 году до нашей эры в Вавилоне. Его тело положили в мед и в течение двух недель везли в Грецию, чтобы предать земле.

Навуходоносор, которого библейский пророк Даниил назвал «золотой головой» и «царем царей», разукрасил ворота Иштар цветными барельефами животных из глазурованного кирпича.

Я стою у этих ворот и рассматриваю животных, призванных внушать страх и благоговение всем проходящим под ними. Вот фантастический дракон с когтистыми лапами орла и хвостом в виде змеи. Его тело покрыто чешуей, небольшая плоская голова увенчана завитым в спираль рогом, из сомкнутой пасти высовывается раздвоенный язык. Всего на гигантских воротах с двумя выдающимися вперед башнями насчитывают 575 барельефов фантастических животных.

Минуя небольшой музей, пристроенный к внутренней стороне ворот, я поднимаюсь по каменной насыпи на Дорогу процессий, построенную Навуходоносором для торжественных религиозных шествий в честь бога Мардука. Она была вымощена квадратными известняковыми плитами, положенными на кирпичную подушку, залитую для прочности асфальтом. Каждая сторона плиты была украшена инкрустацией, зазоры заделаны асфальтом, высохшие кусочки которого сегодня рассыпаны по обе стороны широкой улицы, сжатой с обеих сторон высокими стенами. На этих стенах цветными глазурованными кирпичами были выложены сто двадцать львов с развевающимися гривами и открытыми в немой ярости пастями. Дорога процессий представляла собой также и часть городского укрепления, и пытавшийся прорваться в город неприятель неминуемо оказывался в ее каменном мешке, часто становившемся его могилой.

Сейчас все это выглядит совсем по-иному. Лишь на отдельных отрезках Дороги процессий сохранилась мостовая из гигантских плит, остались серые стены, а изображения страшных львов на ней поблекли от времени.

Продолжая путь дальше, я выхожу на холм, где стоит скульптура льва, подмявшего под себя человека. Это символ силы и власти царей Вавилона. Еще несколько минут брожу по холмам, усыпанным битыми кирпичами, сопровождаемый полицейскими в темной суконной форме с тяжелыми винтовками. Они служат в туристической полиции. В ее обязанность входит охранять памятники от чересчур охочих до сувениров посетителей. В черте старого Вавилона теперь находится небольшая деревня и далее виднеется Евфрат. Я был несколько раз в Вавилоне и видел летом обмелевшую реку, которую коровы переходили вброд, а весной — бурлящий пенистый поток, выплескивавшийся за низкие берега.

Как-то раз, бродя по развалинам Вавилона, я забрел в деревню и оказался здесь свидетелем деревенского праздника с музыкой и песнями. Зрители сидели на брошенных на землю пальмовых стволах, другие — на уже распиленных чурбаках. Рядом были сложены розовые пальмовые поленья, пахнувшие свежими яблоками и сеном.

Музыкантов четверо. Один играл на джузе — четырехструнном инструменте, известном еще в древней Персии, второй — на деревянной дудочке — най и два других — на ударных инструментах — даффе синджари, бубне с металлическими тарелочками, и дунбаке — глиняном горшке с расширяющейся горловиной, обтянутом бараньей шкурой. При ударе ладонью инструмент дунбак издает звук «дам», при ударе пальцами — «тяк». Во время исполнения на дунбаке отбивается такт и к его ритму подстраиваются другие инструменты.

Музыканты пели. Когда дунбак и даффа замолкали, игравший на джузе араб, закрыв глаза и покачиваясь из стороны в сторону, тянул хриплым голосом грустную мелодию. Его кадык под заросшим седой щетиной подбородком мелко дрожал, вены на шее надувались. Джуза и най вели за голосом и повторяли мелодию.

Все арабские народные песни грустные. А эта была особенно печальной. В ней говорилось об усталом путнике, держащем путь в свою деревню. Жаркий день кончился и наступила прохладная ночь, затянувшая небо синим покрывалом с яркими звездами. Конь путника спешит, ибо он уже чувствует запах стойбища...

...Я продолжаю свое путешествие и проезжаю город Эль-Хиллу, центр одной из четырнадцати иракских провинций. Когда иракцы говорят об Эль-Хилле, они всегда добавляют — фейха — зеленая. Город действительно зелен. На много километров вокруг раскинулись массивы финиковых пальм и фруктовых садов.

Страницы: 123