Твой сын, Ангола!
	Подраздел: Cтатьи об Анголе | Ангола
	Страницы: 1234

«И можно сказать с уверенностью: дело империалистов обречено, дело свободы народов непобедимо!» Из доклада товарища Л. И. Брежнева на торжественном заседании, посвященном столетию со дня рождения Владимира Ильича Ленина

Шла 89-я минута матча. Казалось, нули на башнях луандского стадиона так и не шелохнутся. Футболисты все чаще косили глаз в сторону циферблата, а не мяча.

И тут последовала передача слева. Мона рванулся навстречу бешено мчавшемуся тугому мячу, ударил что есть силы и, потеряв равновесие, покатился по жесткой траве. Только по реву трибун он догадался, что попал в цель.

Он был худощавый, без массы, как говорят спортсмены, и с колкого газона выгоревшего поля его легко подняли чьи-то сильные руки. Дружески похлопали по спине. Лишь тогда он оглянулся: а, это Эйсебио, молодой нападающий их соперников, мозамбикской команды. В то время он еще не успел стать великим футболистом, и Мона с благодарностью пожал ему руку. Позже он бы этого не сделал. Не сделал бы потому, что Эйсебио уехал в Португалию, уехал играть за деньги. Но, главное, все же потому, что в Португалию.

Да, в тот день на стадионе ангольской столицы, когда клуб «Луанда», за который играл Мона, победил мозамбикскую команду, Эйсебио еще не был Эйсебио. Да и он, Мона, носил другое имя, которое благодаря футболу знала вся Ангола. Фотографии Моны печатали газеты и журналы, а его настоящую фамилию набирали самым крупным кеглем в аншлагах первых полос. А как гордился своим младшим из пяти сыновей отец — весьма преуспевающий бизнесмен, владевший кофейными, мандариновыми и манговыми плантациями, имевший шесть собственных домов в Луанде! Большие деньги, громкая футбольная слава сына, служившая отличной рекламой, позволили даже пожилому ангольцу получить у португальских колониальных властей специальную карточку «ассимилядо». Своего рода мандат на право называться, несмотря на черный цвет кожи, почти что португальцем, словом, человеком, а не «собакой», «свиньей», «скотиной»... И все это благодаря достатку, умению делать деньги на труде своих же собственных земляков, которые, увы, не отвечали хотя бы одному из правил «ассимилядо»: говорить и писать по-португальски, исповедовать христианство, исправно платить налоги, не уклоняться от воинской повинности и отличаться, «хорошим поведением».

Отец мечтал, что именно младший напористый сын впоследствии поведет его дело. По настоянию отца Мона параллельно с занятиями в частном лицее окончил курсы машинописи и стенографии, которые пригодились бы в конторском деле. Но сын пошел другим путем и свои знания отдал революции.

В лицее Мона познакомился с подпольщиками из МПЛА (Народное движение за освобождение Анголы), а через некоторое время уже печатал и распространял их листовки.

Их слово нашло путь к народу. Когда 4 февраля 1961 года патриоты МПЛА, среди которых был и Мона, атаковали тюрьму, радиостанцию и военные казармы в Луанде, тысячи анголезцев поднялись на борьбу. Португальцы ответили тогда репрессиями, массовыми расстрелами, военно-полевыми судами. Только в одной Луанде за три дня салазаровцы убили три тысячи патриотов. Но и реки пролитой крови не могли уже погасить пламени борьбы. Это пламя пылает на земле Анголы десятый год.

Чтобы рассказать об этой борьбе, 12 июля 1970 года в 0 часов 10 минут по ангольскому времени в составе партизанского отряда патриотов границу Анголы нелегально перешли специальные корреспонденты «Правды» и «Известий» Олег Игнатьев и Анатолий Никаноров, кинооператоры Центральной студии документальных фильмов Юрий Егоров и Владимир Комаров и автор этих строк.

Мы были первыми советскими людьми, кто миновал (естественно, без паспортов и таможенных досмотров) линию ангольской границы — полоску чуть примятой травы. От этой просеки, словно от линии старта, начался длинный, многодневный пеший марафон через леса, болота, реки. Шли днем, когда жара в полдень достигала 40—45 градусов. Шагали ночью, когда воздух остывал до 3—5 градусов тепла (в эту пору в Анголе была зима). Переправлялись через десятки рек. Иногда вброд. Чаще всего на каноэ — или сооруженных из коры гигантского дерева и прошитых лыком на носу и корме, или выдолбленных из цельного ствола. Особенно много сил забирали болота. Они, казалось, были нескончаемы. Топь предшествовала каждой реке и завершала каждую переправу. Если с крокодилами кое-как справлялись — высланный вперед партизанский патруль спугивал их с места предстоящей переправы, — то змеи начиняли болота, как мины «ничейную» землю. Минуешь — твое счастье. Наступишь — будет беда.

Страницы: 1234