Бегом на Килиманджаро
	Подраздел: Cтатьи о Танзании | Танзания
	Страницы: 12345

Помните у поэта: "Нет, весь я не умру, душа в заветной лире мой прах переживет"? Это было написано до введения евро, а немецкая марка еще сильнее, и сидящая напротив группа из Германии гуляет. На столе пустые бутылки и банки из-под "будвайзера", "хейнеккена" и прочих "гиннессов". Мой сосед - врач-итальянец - вполголоса говорит: тедеско! Что в вольном переводе значит "фрицы!". Пить на такой высоте, да еще перед восхождением! Одна из немок просит "еще один кофе" и затягивается сигаретой. Она явно "выпала из реальности" и считает, что здесь берлинское кафе на Унтер-дер-Линден.

Ночью не спится из-за неотступной головной боли. Это из-за перепада высоты, - ведь мы с Клеменсом за день рванули с 1800 метров на 3700. Бывалые альпинисты-профессионалы могут улыбнуться, прочитав эти строки, но мы-то - существа равнинные, к Гималаям непривычные...

Клеменс постучался в избушку на рассвете. Завтракаем рано, пока остальная братия не спеша вылезает из своих спальников. У одного из домиков суматоха: кому-то из белых стало нехорошо - сильный приступ горной болезни. Негры деловито выносят клиента и укладывают его на каталку с длинными ручками. Клеменс объясняет, что заболевшего быстро эвакуируют вниз, в приют Маранго, и там он будет ожидать возвращения группы. Подхожу к каталке-носилкам. Вижу бледное лицо немецкой туристки, той самой, что вчера вечером, после обильных возлияний спрашивала кофе и дымила сигаретой...

А мы продолжаем альпийский марафон. Клеменс ставит задачу: к полудню дойти до приюта Кибо Пит (4700 м) и, оставив там лишние вещи, ринуться на штурм - к снежной вершине. На всякий случай глотаю аэрон - это средство и "от высоты", и от морской качки. Идти гораздо труднее, чем вчера. И склон все круче, и климат все жестче. На обочине заботливая рука соорудила деревянный столик; здесь можно передохнуть и перекусить, если есть что. Но мы идем в "облегченном варианте", и вся надежда на обед в Кибо. Так что за столиком только отдыхаем, любуясь такой близкой вершиной. На столе, по обычаю, туристские "граффити". Здесь отметились группы из разных стран. Одна из надписей вырезана перочинным ножом по-русски: "ЦСКА. Алма-Ата". Значит, и здесь ступала нога советского человека. Но было это давно, наверное, в период "полураспада" СССР.

Мимо нас пробегают шесть негров. На носилках - "груз-100" (слава Богу, что не "200"). Горняшка прихватила очередную жертву. У носильщиков на лицах эмоций нет. Для них - это обычная работа: перемещать тела вниз по тропе. Если она неровная и каменистая, то они берутся за ручки-держалки носилок. А если тропа ровная и широкая, носилки ставят на колесики, и теперь это каталка. И редко, редко - катафалк...

Наш темп по-прежнему высок, и мы оставляем позади приют Мавензи, где положено останавливаться на ночь. Клеменс, хотя и молод, но опытен. Он верно оценил мои силы, и к полудню мы действительно подходим к Кибо. Так, значит сейчас пообедаем, и на штурм Килиманджаро! Но на лице проводника удивление: какой обед? Мы же внеплановые! Нас никто не ждал, будет только общий ужин после возвращения с вершины...

То есть как это ужин? Карабкаться вверх на голодный желудок? Клеменс в своем уме? Ведь если в бак не залить бензин, машина не тронется с места. Может быть, есть что-нибудь на кухне из продуктов и перекусить всухомятку?

Бой невозмутим: кладовка на замке, дежурный по приюту ушел вниз, будет вечером. А если очень хочется есть, то можно поделиться из личных запасов. И порывшись в баульчике, Клеменс протягивает мне печеньице и мятную конфетку - "от фирмы". Негодовать бесполезно: время работает против нас, да и негоже пережигать нервные клетки - они нам еще понадобятся там, наверху.

К счастью, открыт один из бараков. Бросаем вещи на нары и налегке, в который уже раз, выходим на маршрут. На этот раз - в "психическую атаку", будем брать гору на испуг. Если сами раньше не сломаемся. Клеменс прихватывает стоящий в углу альпеншток. Подобную палку мне пытался всучить напрокат хозяин "Соломона", но я гордо отказался. Ведь лет десять назад забрался на вершину Эльбруса без посоха, а высота у Эльбруса и Килиманджаро почти одинаковая.

Первые сто метров вверх по крутой тропе дают понять: все, что было "до", - лишь цветочки. Участилось сердцебиение, через каждые пять минут нестерпимо хочется присесть на камень и перевести дух. Но тут же наваливается сон - организм-то "не спатый"!. Из забытья выводит только голос Клеменса. Он отвечает за наш график - из него нельзя выбиваться. К горлу подступает тошнота. Это и от высоты, и с голодухи.

Страницы: 12345