Три-икс город
	Подраздел: Cтатьи о Нидерландах | Нидерланды
	Страницы: 12

На гербе Амстердама три крестика – три икса на красном фоне.

Еще б и лист марихуаны. Город не скрывает пороков.Достоинства перетягивают.

Утро. Утренний туман перехлестывает борта набережной. Может это и не туман, а дым ночных кафе-шопов. В дыму плывут лодки, мы знаем, что это лодки.

По скользящей над дымкой голове шкипера.

Клубящимися ладошами туман напоследок гладит дома и баржи, ночующие велосипеды, хватает за лапы полусонных уток. И тает, прячется под мостами и тает, превращаясь в рябь.

Так происходит каждый день, наверное, лет семьсот. Велосипедисты, тогда еще –простопедисты - все тех же семьсот лет спешат на работу, размахивая полами сюртуков, прижимая шляпы подвязками. И улыбаются.

Так происходит каждый день и, говорят, что немцы пришли в Голландию незаметно, амстердане и не почувствовали коричневую власть.

Пока не попросили сдать велосипеды. К велосипедам особое отношение. Сравнимое, может, с отношением к мобильному телефону, не важно какой, но должен быть. Голландцы с удовольствием едут на всем, что не пристегнуто, поэтому, во всех велосипедных лавках большую треть занимают средства защиты. Велосипедов так много, что городские власти создали гигантский паркинг у центрального вокзала. За тридцать евро в месяц здесь можно арендовать двухколесную тачку, похожую на «Украину» харьковского завода роверов. Более современный велосипед, вызвавший бы брезгливость украинского тинейджера, стоит около четырехсот. Ежемесячно специальная служба выуживает тонны железа из каналов.

Но утро когда-то заканчивается. Только американцы знают четкую границу, знают точно, что день – это с двенадцати. В Европе все сложнее. Но приходит день.

День. Амстердам начался отсюда. Здесь первую дамбу устроили и город назвали: " Амселдам". Дам, - это плотина, дамба, Амстел - река. В принципе, если б пиво иначе называлось, и город был бы другой. Но он такой, балованный, подростковый, такой, как детство, не обязательный. И сто, и двести лет назад путешественники описывали этот город, как «свободный». Это не та Свобода с факелом из тех, кто не верит в свободу. Это внутреннее, спокойное, как две барышни – полицейские, которые, держась за ручку, патрулируют. Это как жизнь на лодке, без антагонизма к дворцам на набережной.

Днями прошлых годов, мэрия запретила ставить новые баржи, цена подскочила до сорока тысяч евро, даже за полузатопленную лодку. Но внешний вид жилища амстердамских бобров не производит впечатления богатства. К барже подведены свет, вода, кабельное телевидение, а стоки разрешено сбрасывать в каналы. Тем не менее, хоть купаться не тянет, вода пахнет бризом, отнюдь не одесским. Раньше воду в каналах меняли каждую ночь, но качество воды позволяет делать это и реже. Баржи или лодки в таком количестве появились после Войны. Решалась проблема расселения. Теперь эти плавучие курятники обросли мхом, антиквариатом и, вероятно, несметными историями, о которых можно только догадываться. Жаль, не случилось пообщаться с аборигенами. Но это будет следующая история, в следующем году, тем более плохой английский, как и для всего, почти, мира, здесь родной.

Над каналами, на набережной, в большинстве не огороженной, за писсуарами, напоминающими переодевалки на пляже города Саки, - второй Амстердам. Каналы здесь были не всегда, а бутылочные фасады с наклейкой «Аnno 1632», не занавешенные окна и крюки на фронтонах встречали царя Петра и триста лет назад. К России, как к послушавшемуся сыну, здесь особое отношение. Мало того, что флаг Голландии передрали, перевернув, так и столицу, Питер, устроили по образцу, и с размахом.

Здесь этого нет. Централ Стейшн, Рейксмьюзем – провинциальный Эрмитаж, может, единственные сооружения, делающие столицу.

В остальном – это деревня. Из поведения радостных при встрече прохожих. Так ханты-манс после трехсот километров тайги улыбается любому встречному. Из-за живности, которая болтается под ногами. Из-за деревьев вдоль каналов, которым нашлось место в отвоеванной у воды суше.

Больше всего поразило это в соседней деревушке – скансене для туристов. В пятнадцати минутах езды на поезде – услада очей – поселок, возродившийся, несмотря на победу паровой тяги над мельницами.

Страницы: 12