Возвращение афинского Карлсона
	Подраздел: Cтатьи о Греции | Греция
	Страницы: 123

Садясь в такси в новом афинском аэропорту, я бросил пару фраз по-гречески, чтобы водитель не вздумал везти меня через Болгарию. Таксист, приготовившийся, было, к скучному молчанию с очередным иностранцем, заерзал от радости и выжал максимум из двигателя и моих ржавых познаний в греческом, изливая мне, как родному, что нынешнее правительство — жулики, что безработица 10 процентов, что ничего в городе не работает, да и откуда заработает, если каждый гребет под себя, и что олимпийские игры — это показуха. Это лишь то, что я смог разобрать.В этот раз я в Афинах проездом. Вещи остались в камере хранения. Но прогулки налегке не получается: прожитые здесь в юности два без малого года давят на плечи, замедляют шаги, на перекрестках тянут в разные стороны, заставляют петлять, как отдалившегося от достопримечательностей туриста. Двадцать лет — это много в жизни и человека, и города.

Акрополь

Первым делом — на Акрополь. Не столько отдать дань вершине западной цивилизации, сколько проверить сверху: всё ли на месте. Кто-то сильный (Зевс?) высыпал забавы ради мешок бело-серых спичечных коробков, и получился город. Коробки за последние двадцать лет всерьез занялись размножением и теперь выползали за края афинской впадины на север, восток и запад, заполняя малейшие трещинки ландшафта и уже не довольствуясь горизонтальной плоскостью в сторону порта Пирей на юге. За Пиреем коробки, должно быть, потонули в Сароникском заливе, потому что поверхность его осталась нетронутой. Как и зеленый холм Ликавитус, у подножья которого я когда-то снимал будочку на крыше, где входная дверь, открывшись на две трети, упиралась в матрас, а душ можно было принимать лишь сидя на унитазе.
В акропольском хоре сегодня меньше носовых французских и твёрдых немецких звуков, а больше шипящих польских и булькающих китайских. Слышна и родная речь. Дети разных народов пришли сюда убедиться, что, начиная со школьной скамьи, им говорили правду про место Парфенона в западной культуре.

Парфенон

Для туристов Парфенон — динозавр античности, который сегодня можно потрогать руками. Для греков — символ национального единения. Он был им и под турками, и под немцами, и под черными полковниками. И хотя днем афиняне редко обращают на него внимание среди дел и забот, сидя в пробках и разрушая его выхлопными газами, а вечерами молодежь забывает о святости места, занимаясь любовью среди его теплых камней, именно к нему афиняне в первую очередь посылают на школьные экскурсии своих детей. И как бы не повернулся разговор с иностранцем, грек всегда найдет способ выразить свою гордость Парфеноном.

Я иду по новой туристской тропинке вокруг Акрополя. Она неожиданно пустынна, только одинокий музыкант играет на сантуре. Раньше монетки в 20 драхм было достаточно, а теперь я кладу ему в вязаную шапочку евро. Музыка какая-то далекая, но она отпускает что-то у меня в груди. Он перестает играть, и я в разговоре с ним выясняю, что он курд из Турции. Среди пришлых турецкие курды пользуются привилегированным положением у греков — потому что их притесняет Турция — архивраг Греции. Я не спрашиваю его, что он здесь делает и на что надеется. Двадцать лет назад я сам был беженцем в Афинах. Быть беженцем невесело, а быть им в Греции — вдвойне. Греки забыли, что в прошлом веке эмиграция для многих из них была единственным способом выжить. А сейчас, когда поток поменял направление, и Афины наводнили беженцы из Азии, Африки и Восточной Европы, греки-ксенофобы смотрят на них с неприязнью как на конкурентов за место под солнцем в Евросоюзе, лучики которого только начали согревать их самих. Как мне успел бросить таксист: «Во всем виноваты албанцы!»

Из памяти всплывает картина 22-летней давности. Незадачливые греки поселили в один беженский лагерь румын, которые приехали на автобусе «поболеть» за своих футболистов, да так все и остались — водитель погнал пустой автобус обратно, и турецких курдов-коммунистов, которые на надувных матрасах переплывали со своих островов на греческие. А тут умер Брежнев, румыны решили отметить событие попойкой, курды возмутились и нескольких человек зарезали. Мне тогда в лагере не хватило места, и Комитет по беженским делам при ООН подселил меня в гостиницу к пожилому румынскому тенору, который плакал каждый раз, когда звонил жене в Бухарест. У меня в коридоре на этот случай был припасен журнальчик, а потом я купил walkman, надевал наушники и просто отворачивался к окну.

Страницы: 123