Чехия – центр Европы (часть 1)
	Подраздел: Cтатьи о Чехии | Чехия
	Страницы: 1

Знатоки говорят, что самая красивая Чехия ранней осенью. Особенный золотистый свет усиливает ощущение сказки. Туристов на улицах немного меньше, а обаятельных призраков прошлого – немного больше, чем летом. Прага вообще по сути своей обаятельно-призрачный город, одновременно живой, реальный – и словно бы сошедший с открытки или с декорации кукольного театра.

Вторая версия кажется более убедительной. Куклы тут везде, начиная со знаменитых апостолов в часах – тех самых, на ратуше, где каждый час с утра до вечера толкутся зеваки, и заканчивая глиняным истуканом Големом, который, если верить легенде, все еще спрятан где-то под сводами Старо-Новой синагоги в Йозефове, еврейском квартале.

Кафе имени Кафки. Бродя по Йозефову, с призраками сталкиваешься на каждом шагу: только на знаменитом на всю Европу Старом еврейском кладбище похоронено население небольшого современного города – сто тысяч человек, двенадцать слоев могил и двенадцать тысяч могильных камней, теснящихся, как люди в толпе.

Самые древние – пятнадцатого века, последнего «насельника» схоронили в 1787 году. Самое популярное надгробие – рабби Лева, того самого, который слепил Голема. Евреи и не евреи кладут на могилу камушки: в оригинале это знак памяти, а теперь – просто занятная для непосвященных традиция.

Для Праги мало одного дня. Всего в городе не увидишь и за неделю. Здесь побывал, говорят, каждый второй европеец, включая великих. И все самые интересные и посещаемые места описаны множество раз в романах и путеводителях.

И построенный на растворе с яичными желтками, уставленный скульптурами (опять куклы!) Карлов мост, и помпезный Пражский град, и очаровательная Злата улочка, и собор Святого Вита, и ратуша со смотровой площадкой на башне (хочешь – на лифте поднимайся, хочешь – по спиральной лестнице: в каждом следующем круглом окне город виден все шире и полней).

А я, не вынимая путеводителя из сумки, отдыхаю от культурной жизни – брожу по антикварным лавочкам Йозефова, занимающим нижние этажи домов в стиле модерн (в Праге его, по венскому обыкновению, называют «сецессион»), перебираю старушечьи камеи, серебряные медальоны и кукол с облезлыми фарфоровыми личиками и ватными телами.

Неподалеку от Старо-Новой синагоги затерялось маленькое кафе «Кафка»: стены цвета абсента, старомодная стойка, венские, или, правильнее, танетовские, стулья. Посетителей мало, бармен старательно изображает кафкианскую отрешенность, протирая стаканы. Сфотографироваться с портретом несчастливого писателя, впрочем, не возбраняется – на счастье.

Не спеша возвращаюсь к набережной: приехать в Прагу и не прокатиться по Влтаве на теплоходике – дело совершенно невозможное. Гид пространно вещает по-немецки (в этот раз посудина под завязку загружена туристами из сопредельной страны), а его помощница разносит по столикам самодельный захерторт. Далеко не столь роскошный, как в моем любимом кафе в отеле Europa, но на свежем воздухе вполне сойдет.

Беру тарелку и отправляюсь на корму, смотрю, как проплывают мимо купол неоренессансного Ганавского павильона, летящие богини с факелами на быках моста Манеса и островерхие башни Града.

Вечер перед отъездом я коротаю, бродя по улицам старого города, поразительно похожим на улицы самых разных городов Европы. Шумный бар, стены расписаны граффити, молодые посетители приезжают на мотороллерах – лондонский Сохо. Закрытая на ночь, освещенная фонарями и светом витрин торговая галерея, искрящаяся хрусталем, – Париж. Круглосуточно открытый магазин с дешевыми сувенирами и крикливыми торговцами – барселонская Рамбла.

А вот кабачок напротив ратуши на Староместской площади, где сейчас, номером, играют джаз флегматичный трубач и нервный, холеричный контрабасист, а завсегдатаи одобрительно качают головами в шляпах с перышками и узкими полями, прихлебывая пиво из кружек, возможен только здесь, в старой – и одновременно совершенно лишенной возраста – Праге.

Гете и anti-age. В Марианские Лазне, читателям классических романов более известные как Мариенбад, лучше всего приезжать ранним сентябрьским утром. Каменную горсть, в которой раскинулся этот городок, одновременно аристократический и провинциальный, образуют гранитные склоны гор, поросших буками и ельником.

Сверху Марианские Лазне накрывает шапка влажного тумана, на улицах, как и положено «на водах», почти нет машин, и очень легко представить, как из-за поворота, со ступеней кружевного променада для питья минеральных вод или из зеркальных дверей дорогого отеля выпорхнет очаровательная барышня в кисейном платье или выйдет престарелый господин в сюртуке – вроде вон того, задумчиво сидящего на бронзовой скамье…

Страницы: 1