Возвращение в Мандалай
	Подраздел: Cтатьи о Мьянме | Мьянма
	Страницы: 12

Пароход отходил до рассвета. На обеих палубах среди мешков с углем, рисом и луком еще спали семьи, каждая под своим одеялом. Проснувшиеся женщины расчесывали волосы и мазали пастой танака лица. Матрос протер жирной тряпкой стойку и выложил на нее несколько пакетиков с вермишелевым супом — буфет был открыт. Женщины развязали мешки со снедью, достали весы и китайские батарейки вместо гирек и приготовились торговать.

Ветеран колониальных флотилий полз еле-еле. Он еще помнил дни, когда по Ирравади вверх и вниз сновали тысячи судов и суденышек от Рангуна до Бхамо. Сегодня дороги лишили Ирравади титула транспортной королевы страны.

Над водой вместо трескотни моторов раздавалось шлепанье мокрой одежды о камни в руках прачек и гоготанье гусей на мелководье. По обе стороны русла поднимались желтые дюны с посевами бобов и табака. В плетеных лачугах, похожих на большие корзины, возле своих огородов жили люди. Они рыбачили и мыли золото: на обоих берегах были холмики отмытого песка. Придут дожди, река разольется, и люди переселятся на зеленеющий в дымке берег.

Мы еще не успели пристать в Мандалае, как пароход взяли на абордаж носильщики, преодолевающие в прыжке с соседних лодок метра полтора. Пристани не было, и места у берега тоже. Толкаясь и шумя, пассажиры перелезали через несколько посудин, пришвартовавшихся раньше.

Я в первый раз увидел со стороны наш пароход. Выражение "ржавая посудина" делало ему комплимент. Так выглядят корабли, пролежавшие 20 лет на морском дне. Этот еще держался молодцом: другие суда, может, и выглядели помоложе, но кренились так, что, казалось, потонут от малейшей волны. Женщина, невозмутимо моющая голову в маслянистой воде поодаль, вполне могла стать виновницей их гибели.

Ах, Мандалай! Когда-то, может быть, здесь и был центр бирманской культуры, где говорили на самом чистом бирманском, где было больше всего монахов и монастырей на квадратный метр. Но сегодня полюбить этот город нелегко. Современный Мандалай — это пыльные кварталы бетонных коробок безо всякого намека на романтику. Почти половина населения — китайцы, приехавшие сюда за длинным чатом (вернее, долларом), взявшие в свои руки торговлю героином и метамфетамином, скупающие недвижимость и внутренние паспорта умерших бирманцев.

До Китая — день езды по знаменитой Бирманской дороге, построенной в 30-е годы для поддержки китайских националистов в борьбе с японцами. Сегодня эта дорога помогает подпитывать изолированный от других источников питания режим хунты. Грузовики с бирманскими номерами и классическими китайскими сценками на бортах везут из Бирмы нефрит, тик и наркотики, а возвращаются с грузом первой необходимости — от ложек до стиральных машин, потому как Бирма сама буквально ничего не производит. Как здесь говорят, Китай плюнет — Бирма поплывет.

Я направлялся в мандалайский дворец. Он принадлежал последнему бирманскому монарху, королю Тибо, который в 1878 году начал свое правление в нежном 19-летнем возрасте с того, что приказал забить восемь своих братьев и еще человек 70 придворных. Чтобы не было сомнений, по трупам прогнали стадо слонов. Эта мера предосторожности, видимо, не способствовала процветанию государства, и тогда мудрецы посоветовали королю принести в жертву 500 бирманцев и 100 европейцев.

Король распорядился начать отлов подданных, и четверть миллиона бежало в контролируемую англичанами южную Бирму. Те, кто остались, прятались не только от солдат короля, но и от шанских разбойников, которые систематически совершали набеги на город. Защищать его у королевских солдат желания не было, потому что причитавшиеся им деньги были заплачены французским ювелирам за драгоценности королевы Супаялат. Тут-то королю и подсказали идею лотереи как средства пополнения казны. Жизнь в Мандалае остановилась, народ жил от тиража к тиражу, а того, кто не был азартным, заставляли покупать билеты силой. Сюрреалистическую картину завершали тысячи свиней, роющихся в мусоре по всему городу. Раньше за ними ухаживал, чтобы заслужить хорошую карму, отец Тибо, король Миндон, но после его смерти их выпустили на волю.

Вечером я познакомился с Тин Мья, который вызвался раздобыть грузовичок-такси для поездки в Амарапуру и Инву и быть моим гидом. Вернее, он познакомился со мной. Он утверждал, что принадлежит к народности шан, и очень гордился этим, хотя никогда не был на севере Бирмы, на границе с Китаем, где живут шаны.

Страницы: 12