Два дня пролетают быстро
	Подраздел: Cтатьи о Бангладеш | Бангладеш
	Страницы: 1

Утром, еще до рассвета, с минаретов через динамики раздается оглушительный призыв муэдзина к намазу. Но сна все равно почти не было: многомиллионная Дакка, как муравейник, не затихает круглые сутки. Кольцевой дороги нет, и весь транзит идет через центр города. Пока торговцы не заняли пешеходную часть, можно пройтись по улицам. На краю тротуара — сплошная полоса укрытых на ночь лотков. У стен домов — вереница тел, лежащих прямо на земле. Это — коробейники, у них нет другого пристанища. Покинув свои деревни, они подались в столицу на отхожие промыслы и теперь проводят время близ отхожих мест. А они везде, где нет спящих и их мини-складов. Сезон дождей еще не начинался, но под ногами то и дело лужи, в которые лучше не наступать... На железнодорожном вокзале тишина: наступает «аль-фитр» — конец рамадана, и три дня подряд будет длится празднество. Отменены не только многие поезда, но и пароходные рейсы.

Так что все это время предстоит провести в Дакке. Город проснулся, и снова начинается борьба за жизненное пространство. Над улицами висит голубоватый туман — это не успевают рассеяться выхлопы автобусов, такси и тук-туков. Хуже всего приходится детям и безногим инвалидам. Они вынуждены вдыхать всю таблицу Менделеева, стелющуюся по асфальту. Но работа есть работа, и на перекрестках во время заторов идет разделение сфер влияния. Дети просят милостыню у пассажиров велорикш (дети все-таки повыше), а инвалиды на деревянных тележках «обслуживают» пассажиров низкосидящих тук-туков. Их труд особенно опасен: ведь водитель грузовика может и не заметить юркого калеку... У многих инвалидов нет ни ног, ни тележек, и такие работают артельно. Выбрав улицу поспокойнее, они сбиваются в колонну и, разбившись на тройки, нестройной процессией медленно перемещаются вдоль тротуара, опираясь на руки. Закоперщик выкрикивает начальный стих, остальные хором подхватывают заунывное песнопение. Певцы воздевают руки и культи к прохожим, взывая о милостыне. От взора путешественников не скрыты и другие шокирующие картины. Кварталы старой Дакки специализированы.

Торговые ряды мясников тянутся вдоль одной из улочек. На меня, не мигая, смотрит голова коровы, водруженная на прилавок. «Товар» выставлен на продажу только что: на землю капает кровь убиенной. Рядом мясник снимает шкуру с обезглавленной буренки. Острым ножом он начинает зачистку от ее задних копыт. Рядом — кипа заготовок будущих дубленок; здесь же, на земле, — месиво из отработанного материала. Одна из достопримечательностей старой Дакки — форт Лалбагх. Развалины его мечети даже изображены на 100-таковой купюре. Крепость нелегко отыскать в лабиринте узких улочек. Но вот, кажется, и она: массивные ворота, высокие стены. Народ проходит на ее территорию через боковую дверку — присоединяюсь к массам. Едва успеваю войти, как выясняется, что мне туда не надо. Вдоль длинного и мрачного коридора, от пола до потолка, высится железная решетка. Она отделяет заключенных от их родственников, которые, по случаю аль-фитра, допущены проведать узников городской тюрьмы. В зале свиданий стоит дикий шум. Каждая пара собеседников пытается перекричать другую. Внизу места не хватает, и зеки, словно в обезьяннике, висят на решетке в несколько ярусов. Мне навстречу идет дежурный охранник с дубинкой в руках. Нам говорить не надо, да и невозможно из-за шума. Мы поняли друг друга без слов.

Иду на выход, протискиваясь сквозь толпу стенающих женщин с узелками в руках. Значит, это не та крепость... В конце концов нахожу форт, но ворота закрыты по случаю праздника. Приходится созерцать развалины издалека, через решетку (снова решетка!), ограждающую подходы к крепости. Два дня пролетают быстро: пора продлевать срок проживания в гостинице. Утром с трудом нахожу дежурного: он сладко спит на циновке под гостиничной стойкой. Протягиваю ему таки за два дня вперед, но он таки не принимает. Оказывается, на праздничные дни гостиница закрывается, а постояльцев (в моем лице) просят уехать. Из-за одного постояльца никому не хочется дежурить и нарушать праздник. Значит, надо обойти соседние гостиницы, отсеяв отели с магометанскими названиями — «Аль-Раззак», «Аль-Разиб», «Аль-Белал» и прочими «алями». Выберем что-нибудь нейтральное, например, отель «Гарден» — «Сад». За ту же цену, что и в «Рамне», получаю здесь приют на дни аль-фитра. Это ничего, что снова визиты коридорных, снова задушевные беседы о «чейндже» и «баксах». Правда, казенного одеяла здесь не положено, и придется, лежа на топчане, укрываться портьерой. Но это все пустяки.

Страницы: 1