Севан
	Подраздел: Cтатьи об Армении | Армения
	Страницы: 12345

На трассе вдоль озера Севан стоят будки размером два на два метра – оттуда выскакивают молодцы, разводя руки в стороны в классическом рыбацком жесте. Это преувеличение: таких рыб в Севане за последнее тысячелетие не было. Изведенный теперь под корень знаменитый ишхан, уникальная севанская форель, в среднем весил граммов 300–500 (хотя известны многокилограммовые рекорды). Таков же давно запущенный в армянское озеро и прижившийся здесь ладожский и чудской сиг.

Однако ассортимент в будках впечатляющий: крупный сиг по 4 доллара кило, по такой же цене большие раки, карась вдвое дешевле. За кило ишхана требуют 30–35 долларов; когда просишь показать, озираясь, бегут в придорожный лесок, вынимают из-под камней ящик, прикрытый листьями. "На лохов рассчитано", – доходчиво объясняет приятель, сопровождающий нас в поездке по Армении, Рубен Мангасарян. В озере ишхана практически больше нет, его сюда привозят с рыбоводных заводов и выдают за озерную форель. Устраивают рыбалки для туристов, незаметно подкладывая спрятанного в лодке фермерского ишхана в сеть. Подлинный, "дикорастущий" ишхан ловится лишь в Иссык-Куле, куда его в свое время запустили. Хоть так. Вот она, глобализация: чтобы поесть настоящей армянской форели, надо ехать в Киргизию.

Но ладно, сам Севан-то – в Армении. И для страны это всё. При отсутствии полезных ископаемых, это главный источник энергии – за счет ГЭС, построенных на перепадах рельефа: озеро расположено на высоте 1900 м над уровнем моря, а Араратская долина – на высоте 800 м.

Свет. Тепло. Пресная вода. Орошение полей. Еда

В тяжелые 1990-е армян спас Севан. Тогда по настояниям экологов после Чернобыльской катастрофы остановили свою атомную станцию. Из-за азербайджанской топливной блокады встала главная ТЭЦ. А тут еще ударила засуха. В дело пошли мощности Севана. Это озеро – стратегический резерв страны.

И он же, Севан – объект зверского эксперимента. В наглой большевистской гордыне переустройства мира за 20 лет, начиная с конца 1930-х, уровень Севана понизили на 20 (двадцать!) метров. Была идея понизить и на сорок, чтобы больше оказалось освободившихся земель, на которых можно сеять. Спохватились в 1950-х, почуяв катастрофу. Она и произошла.

Как рассказал нам директор Института гидроэкологии и ихтиологии Академии наук Борис Габриелян, самыми страшными периодами были как раз 1930-е, а потом – 1970-е, когда из-за спуска озера всерьез возникла угроза изничтожения Севана.

Заметно ухудшилось качество воды. Дно опасно приблизилось к поверхности, нарушился кислородный обмен, естественные процессы заболачивания, которые идут тысячелетиями, прошли за десятки лет. Господи, как же бездумно мыслили эти люди: "нарисуем – будем жить". Обнажились нерестилища – ишхан стал исчезать. Тут же выросла цена на него. Выросла цена – увеличилось браконьерство. В 1976 году вышел запрет на ловлю севанской форели, в 1978-м ее занесли в Красную книгу. Поздно.

Но Севан – всё для Армении еще и потому, что тут непреходящая драма не только природная. Живой театр человеческих судеб с задником нечеловеческой красоты – снежными пиками хребтов.

Северо-восточный берег озера – сплошь армянские беженцы из Азербайджана. В Варденисском районе – всего тридцать шесть деревень: в 34-х жили азербайджанцы, теперь они заселены нашедшими здесь убежище армянами.

В деревне Покр-Масрик тормозим у ужасающего дома: будто война прошла тут вчера – поваленный забор, покосившиеся стены, затянутые полиэтиленом окна. В доме вопят "Том и Джерри" – у телевизора Сусанна Арутюнян с тремя детьми: девяти, восьми и трех лет. Муж на работе, он пастух, получает по 150 драмов в месяц за овцу. В отаре – 300–400 голов. Тысяч пятьдесят драмов выходит – примерно 140 долларов в месяц.

При своей пшенице и курах – жить можно. Отчего же не вкручены лампочки, не вставлены стекла, отчего Сусанна прилаживает руками оголенный провод электроплитки, при малолетних-то? Их семья поселилась тут в 1989-м. Ответ один: обреченность. Точнее, настроенность на обреченность. Так проще. Кто-то виноват. На себе поставлен крест – 28-летней Сусанной и 33-летним Ашотом. Надежда на детей, на девятилетнюю Лусинэ. Она с выражением читает нам стихотворение Сильвы Капутикян о матери, которой помогают дети. Переводит соседка, 15-летняя красивая Анна: та не дождется окончания школы, чтобы уехать в Ереван. Она тоже – из беженцев.

Страницы: 12345